«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

пивоваренных заводах и на складах скопились весьма значительные запасы пива, оплаченные акцизом. Крепость этого пива большей частью не превышала 3–4 % и лишь незначительное количество напитков было с несколько повышенным содержанием спирта. «Надлежащее контролирование степени крепости означенных запасов, разлитых уже и вполне готовых к продаже, представляется, однако же, невозможным. Вместе с тем и переработка их, в видах понижения крепости до ныне устанавливаемой нормы, является по техническим условиям недостижимой». Поэтому И.Л. Горемыкин полагал возможным уполномочить Министра финансов разрешить выпуск на рынок наличных на заводах и складах запасов пива прежних варок вне зависимости от процентного содержания в них алкоголя. По мнению председателя правительства, это являлось жизненным вопросом для российской пивоваренной промышленности, переживавшей тяжелое положение, так как убыток одних только пивоваренных заводов достигал 80 млн руб.[129]

Учитывая огромное значение винокуренной промышленности для сельского хозяйства и неминуемость ее ликвидации в случае отказа в приеме подлежащего выкурке спирта, Министерство финансов решило полностью принять от заводчиков все договоренное на 1914 г. и разверстанное на 1915 г. количество спирта, не делая разницы между поставками, основанными на окончательных договорах или на предварительных соглашениях. В соответствии с этим Главному управлению неокладных сборов и казенной продажи питей, при почти полном отсутствии сбыта, предстояло принять, сверх имевшихся в наличии запасов в 43 млн ведер 30 млн ведер спирта поставки 1914 г. и 94 млн ведер разверстки 1915 г.; между тем емкость имевшихся в распоряжении данного Управления помещений допускала возможность принять не свыше 11 млн ведер. В связи с этим министр финансов П.Л. Барк представил свои предположения: 1) владельцам и арендаторам винокуренных и дрожжево-винокуренных заводов предоставлялось право отказаться, полностью или частично, от поставки спирта, при этом в пользу отказавшихся от поставки отчислялось из полученных ими от казны задатков по 15 коп. за ведро сорокаградусного спирта – при выкурке из хлебных припасов и по 25 коп. за ведро такого же спирта – при выкурке из картофеля или кукурузы; 2) льготы не распространялись на заводы, не производившие винокурения в период 1913–1914 гг.; 3) спирт, подлежавший поставке в 1914 г. владельцами и арендаторами заводов, не пожелавшими отказаться от таковой поставки, принимался не позднее 1 января 1915 г.; 4) цены варьировались следующим образом: а) от заводов, которым была разрешена поставка не свыше 50 000 ведер (в Сибири – не менее 12 500 ведер) – 35 % с поставки, но не менее половины предоставлявшейся им без разверстки, по назначенным министром финансов ценам, поставки, б) от 50 001 до 100 000 ведер – 30 % с предоставлявшейся разверстки и не менее 17 500 ведер от каждого завода, в) от 100 001 до 200 000 ведер – 25 % поставки и не менее 30 000 ведер от каждого завода, г) от заводов с поставкой свыше 200 000 ведер – 20 % поставки и не менее 50 000 ведер по каждому заводу; 5) в случаях, когда подлежащий приемке спирт был, по соглашению с поставщиками, оставлен у них на хранение, под спирт этот выдавался аванс в размере 90 % установленной цены; при этом на покрытие трат по оставленному на хранение спирту отчислялось от его стоимости 0,4 % в год; 6) выдача вновь возникающим винокуренным заводам разрешений на поставку спирта в казну, по назначаемым министром финансов ценам временно повсеместно прекращалась, за исключением лишь тех случаев, когда строительство заводов было начато еще до соответствующего постановления.

Совет министров согласился с мнением П.Л. Барка о том, что «Впредь до окончательного выяснения в связи с упрочением трезвости в населении, будущего нашей винокуренной промышленности надлежит избегать таких мер, которые могли бы неблагоприятно на ней отразиться и тем подорвать эту первостепенной важности для нашего сельского хозяйства отрасль производства». Министр финансов объяснил, что «Вверенное ему ведомство имеет в виду употребить все зависящие меры к принятию в течение наступающего года возможно большего количества разверстанного спирта». П.Л. Барк считал, что западные государства, потреблявшие значительное количество спирта для технических целей и сократившие во время войны свое производство, «Заявят крупный спрос на русский спирт». Таким образом, этот продукт хотя бы на первое время найдет сбыт даже в том случае, если существовавшее запрещение продажи хлебного вина полностью сохранит свою силу. Далее будут изысканы способы для развития потребления спирта в технических целях. Совет министров предписал министру финансов принимать спирт 1915 г. производства до 1 января 1916 г., с тем чтобы не менее 1/3 было принято не позднее 1 сентября 1915 г., а остальные 2/3 – в течение последних четырех месяцев[130].

Один из активистов трезвеннического движения, Д.Н. Бородин, разразился по этому поводу гневной тирадой: «Грозные попытки со стороны пивоваров и виноделов добиться разрешения продажи пива и виноградного вина угрожают позиции, отвоеванной нами у народного пьянства. Запрещение казенной продажи спиртных напитков должно быть закреплено и по отношению к пиву и виноградным винам и тем более прочно, чем грознее и опаснее они представляются в руках врагов народного отрезвления… Пивовары и виноделы, распространяя в широком масштабе Записку Совета Съезда промышленников с изложением мнения Медицинского совета о безвредности 3 % пива основанного на заключении академика Данилевского, добиваются вселить в населении научную неправду о безвредности пива и виноградного вина и тем достигнуть своих плохо скрытых алчных целей – разрешения продажи этих якобы безвредных напитков для спаивания русского народа. Попытка эта зловещая, враг трезвости вооружился, а потому все, кому дорого отрезвление русского народа должны мобилизовать все силы, чтобы раздавить врага и доказать всю фальшь и лицемерие мнимых радетелей русского народа… Запрещение должно быть абсолютно и всякое шатание в сторону, всякие вылазки для возврата к пьяному прошлому – нарушение жизненных интересов русского народа. Совершенно непонятны нам колебания в сторону представителей наибольшего стремления вернуть нас к пьяному разгулу и хулиганству. В Петрограде, например, некоторое время ни водка, ни вино, ни пиво не продавались нигде, кроме первоклассных ресторанов. Затем нашли это почему-то неудобным и пошли на компромисс: из ресторанной продажи изъяли водку, водочные изделия, коньяк, ликеры и крепкие вина и разрешили погребам продавать легкое виноградное вино, а некоторым ресторанам и многоградусное пиво. Спустя короткое время и этот новый порядок подвергся изменению: признали возможным на ряду с легким вином допустить и крепкое, до 16 градусов. С нижних ступеней лестницы (легкое виноградное вино), поднялись на средние (крепкие, по большей части фальсифицированные вина), а там, смотрим, из-за хересов, мадер и портвейнов выплывет знакомый призрак водочных изделий, которые также могут быть крепостью не свыше 16 градусов. Ко всему этому, если удовлетворить домогательство пивоваров и допустить продажу их безвредного 3,7 % пива, то знакомая